Разве, сравнивая спесишизм с расизмом и сексизмом, вы не сравниваете женщин и людей цвета с животными?

Нет. Расизм, сексизм, спесишизм и другие формы дискриминации схожи в том, что они все разделяют следующее ошибочное убеждение: некоторая морально нерелевантная характеристика (раса, пол, биологический вид) может быть использована для исключения обладающих интересами существ из морального сообщества или для обесценивания их интересов, что откровенно нарушает принцип равного рассмотрения. Например, спесишизм и человеческое рабство схожи в том, что животные и порабощенные люди имеют базовый интерес не быть использованными подобно вещам, но их всё равно так используют на основании морально нерелевантного критерия. Отказывать животным в этом базовом праве просто потому, что они животные, это как говорить, что мы не должны отменять основанное на расе рабство в силу очевидной ущербности расы рабов. Аргумент, используемый в защиту рабства, и аргумент, используемый в защиту эксплуатации животных, имеют одинаковую структуру: мы исключаем из морального сообщества существ с интересами в силу предположительной разницы между «ними» и «нами», которая не имеет никакого отношения к включению этих существ в моральное сообщество. Позиция прав животных подразумевает, что если мы верим в то, что животные имеют моральную значимость, принцип равного рассмотрения требует от нас прекратить обращение с ними как с вещами.

В этом контексте часто поднимается смежный вопрос: является ли спесишизм «таким же плохим», как расизм или сексизм, или другие формы дискриминации. Вообще, не слишком полезно ранжировать зло. Было ли убийство Гитлером евреев «хуже», чем убийство им католиков или цыган? Рабство «хуже» геноцида? Не основанное на расе рабство «хуже», чем основанное? Сексизм «хуже» рабства и геноцида, или он «хуже» рабства, но не «хуже» геноцида? Говоря откровенно, я даже не уверен, что означают эти вопросы, но подозреваю, что задающие их люди косвенно предполагают, что одна группа «лучше», чем другая. В любом случае эти формы дискриминации ужасны все, и ужасны по-разному. Но у них всех есть и общее: они обращаются с людьми как с вещами, не обладающими интересами, требующими защиты. В этом смысле все формы дискриминации — какими бы разными они ни были — аналогичны спесишизму, который приводит к обращению с животными как с вещами.

Наконец, некоторые утверждают, что говоря о том, что некоторые животные имеют бóльшие когнитивные способности, чем некоторые люди (например, умственно отсталые или слишком старые), мы сравниваем этих людей с животными и характеризуем их неуважительно. И снова, это непонимание аргументации за права животных. Мы веками оправдывали обращение с животными как с ресурсами предположительным недостатком у них некоторых характеристик, которыми мы обладаем. Но некоторые животные обладают такими «особыми» характеристиками в большей степени, чем некоторые из нас, а некоторые люди не обладают такими характеристиками вовсе. Смысл в том, что хотя определенная характеристика может быть полезна в некоторых целях, единственная характеристика, требуемая для моральной значимости, — это способность чувствовать. Мы не используем и мы не должны использовать ограниченно дееспособных людей в качестве ресурсов других. И если мы действительно верим, что животные обладают морально значимыми интересами, мы должны применить принцип равного рассмотрения и также не использовать их в качестве ресурсов. Данный аргумент за права животных не уменьшает уважение к человеческой жизни; он повышает уважение к любой жизни.

Авторство: Gary L. Francione