Разве наделение животных базовым правом не быть использованными в качестве ресурсов не вопрос личного мнения?

Какое право вы имеете говорить, что люди не должны есть мясо и другие животные продукты или как-либо еще использовать животных?

Права животных не более вопрос личного мнения, чем любая другая проблема морали. Этот вопрос логически и морально неотличим от вопроса, является ли человеческое рабство личным делом. Мы соглашаемся, что рабство морально предосудительно не как просто личное дело, но потому что с людьми в рабстве обращаются исключительно как с ресурсами, обесценивают их до статуса вещей, таким образом лишая моральной значимости.

Убеждение в том, что права животных — вопрос личного мнения, напрямую связано со статусом животных в качестве человеческой собственности; этот вопрос, как и многие другие, рассматриваемые здесь, основан на легитимности рассмотрения животных в качестве вещей, существующих исключительно в качестве средств для достижения человеческих целей. В силу того, что мы считаем животных своей собственностью, мы верим, что обладаем правом оценивать животных так, как считаем нужным. Тем не менее, если мы не можем морально оправдать обращение с животными как с собственностью, тогда поедание мяса, использование животных в экспериментах или причинение им боли и страданий ради спорта или развлечения — личное дело не в большей мере, чем человеческое рабство.

Более того, до тех пор, пока мы будем обращаться с животными как с собственностью, мы будем продолжать думать, что определение «гуманности» обращения с ними действительно является вопросом личного мнения, потому что это нам решать, во сколько оценить свою собственность. Равно как мы имеем мнение о ценности других вещей, которыми мы владеем, мы можем иметь мнение и о ценности животных. И хотя наша оценка собственности может быть слишком высокой или слишком низкой относительно рыночной цены, это обычно не рассматривается как вопрос морали. Так что когда Джейн критикует Саймона за то, что он регулярно бьет свою собаку, чтобы сделать её злой и эффективной сторожевой собакой, Саймон совершенно оправданно может возразить Джейн, что её оценка его собственности — это не вопрос морали для публичного обсуждения, а вопрос его права собственности.

На другом уровне этот вопрос относится к позиции о том, что вся мораль относительна и является условностью, удобством или традицией без обоснованных притязаний на объективную истину. Если бы это было так, моральность геноцида, рабства или растления малолетних была бы не более чем вопросом личного мнения. И хотя моральные утверждения не могут быть доказаны аналогично математическим, это не означает, что «можно всё». Некоторые взгляды на мораль имеют лучшие обоснования, чем другие, а некоторые лучше «подходят» к другим нашим взглядам. Убеждение, что мы можем обращаться с животными как с вещами просто потому, что мы люди, а они нет — это чистейший и очевидный спесишизм. Убеждение, что мы не должны использовать животных в качестве вещей соответствует общепринятому представлению о том, что животные обладают морально значимыми интересами. Мы не обращаемся с людьми исключительно как с ресурсами других; мы отменили институт человеческого рабства. Мы видим, что нет морально обоснованной причины обращаться с животными иначе в силу одного права не быть использованными в качестве вещей и что позиция прав животных не означает, что мы не можем предпочесть человека животному в истинной ситуации крайней необходимости или конфликта, если мы не создали этот конфликт сами, нарушив принцип равного рассмотрения.

Gary L. Francione