Вероятно ли, что продвижение более «гуманного» обращения с животными приведет к отмене их институционального использования?

Нет, это маловероятно. Законы против жестокости, требующие гуманного обращения с животными, были и остаются популярными в Соединенных Штатах и Великобритании вот уже более сотни лет, но мы используем больше животных, чем когда-либо, и так жестоко, как никогда прежде. Разумеется, произошли некоторые изменения. В некоторых странах, как в Британии, телята получили больше места и немного социального взаимодействия перед забоем; в некоторых штатах Америки запрещены обычные капканы и животные, используемые для производства меха, ловятся в «гуманные» (прим. ред.: «гуманный» капкан отличается от обычного тем, что его стальные дуги обиты синтетическим нейлоном) или выращиваются в маленьких проволочных клетках перед тем, как быть убитыми газом или электричеством. По федеральному Акту о Защите Животных приматы должны получать некоторую психологическую стимуляцию, пока мы используем их в ужасающих экспериментах, заражая их болезнями или пытаясь выяснить, какую дозу радиации они способны вынести прежде, чем станут дисфункциональными. Некоторые практики, такие как бои животных, были запрещены, но, как я и утверждал, такие запреты больше говорят о классовой иерархии и предубеждениях, чем о нашей моральной обеспокоенности проблемами животных. В общем, изменения, которые мы наблюдаем в результате велферистских законов, являются не более чем отводом глаз от реальных проблем.

Это не должно нас удивлять. Законы против жестокого обращения исходят из того, что животные — это собственность людей, и в этом контексте предполагается существование баланса между интересами людей и животных. Но, как мы видим, в действительности мы не можем найти баланс между интересами собственников и их собственности, потому что собственность не может иметь интересы, которые защищались бы вопреки интересам её владельца. Принцип гуманного обращения, применяемый через велферистские законы, требует, чтобы собственники животных обеспечили такой уровень заботы, какой является необходимым для определенной цели использования, и ничего более. Если мы используем животных в экспериментах, то они должны получать такой уровень заботы, какой требуется для получения достоверных данных, и не более. Если мы используем специально разведенных животных для производства шуб, то они должны получать такой уровень заботы, какой требуется для производства мягких и блестящих шуб, и не более. Если мы выращиваем животных для еды, то эти животные должны получать такой уровень заботы, какой требуется для производства мяса, которое можно будет продать по определенной цене с определенным спросом, и не более. Если мы используем собак, чтобы защитить свою собственность, мы должны обеспечить такой уровень заботы, какой требуется для содержания собаки в этих целях. Пока мы обеспечиваем собаку минимумом пищи, воды и укрытия — мертвая собака не послужит нашей цели — мы можем держать эту собаку на метровой привязи и избивать её, сколько захотим, ради «воспитательных» целей.

Мы требуем признания моральной значимости интереса животных в избегании страданий, но наши действия относительно них противоречат этому требованию. Если мы действительно уважаем моральные интересы животных, мы должны отменить их институциональную эксплуатацию, а не просто регулировать их использование через велферистские методы, предполагающие легитимность их имущественного статуса.

Авторство: Gary L. Francione